Британское влияние в Индии началось с образования мелких торговых пунктов и завершилось полным контролем над субконтинентом, которое, правда, продлилось недолго.
Британские плацдармы в Индии
Следуя примеру Португалии и Голландии, группа британских купцов в 1599 году учредила Ост-Индскую компанию, которая уже на следующий год получила от королевы Елизаветы монополию на торговлю Англии с Индией. К началу XVII века торговое общество пыталось посредством многочисленных поездок утвердиться на субконтиненте. И, наконец, это ему удалось. В 1619 году в городе Сурат был создан торговый пункт (фактория), а между 1634 и 1639 годами одновременно с фортом Св. Георгия был создан второй торговый пункт - в Мадрасе.
В период до 1647 года возникло почти 30 факторий и, хотя голландцы, португальцы и местные моголы оказывали сопротивление - с 1688 по 1691 год это даже вылилось в борьбу с правителем империи Моголов Аурангзебом - английская Ост-Индская компания до конца столетия непрерывно расширяла зону своих действий. На обоих побережьях субконтинента создавалось множество мелких торговых пунктов, а Мадрас, Бомбей и форт Вильям в Калькутте превратились в большие города.
Расцвет Британии и рост ее влияния в Индии
Несмотря на то, что в XVII веке в Индии возрастала торговая активность и увеличивалось количество британских поселений, сама Великобритания не представляла какой-либо значительной или политической силы. Лишь после смерти Аурангзеба в 1707 году, когда империя Моголов постепенно начала разваливаться, англичане активизировали свои действия, чтобы заполнить вакуум власти. Французская Ост-Индская компания, основанная в 1664 году, увеличивала свои богатства и территории, а также постоянно наращивала численность войск. К началу XVIII столетия европейские конфликты, в которых британцы, меняя союзников, боролись против французов, перекинулись на заокеанские территории. Соперничество росло, и борьба за власть постепенно стала неизбежной. Вначале казалось, что побеждают французы, так как в 1744 году они заняли Мадрас. Однако
в 1751 году колесо фортуны повернулось в обратную сторону. Роберт Клайв, в прошлом работавший клерком в бюро английской Ост-Индской компании, с маленьким отрядом английских и индийских солдат захватил французское укрепление Аркот. В 1756 году конфликт перекинулся на север: набоб Сирадж-уд-Даула, правитель Бенгалии, захватил форт Вильям и бросил его жителей в тюрьму. Большинство пленников умерло, поэтому и сегодня вспоминают о «черной дыре Калькутты».
К этому времени Роберт Клайв уже был губернатором форта Святого Давида. В 1757 году он взял форт Вильям и Чандернагор - важнейший опорный пункт французов в Индии. Таким образом, угроза со стороны французов была ликвидирована. В битве при Плесси армия Клайва побеждает отряды Сирад-жа-уд-Даулы. В этом ей помогли затеянные Клайвом политические интриги и привлечение на свою сторону Мир-Джафара, одного из генералов Сираджа. Клайв сделал Мир-Джафара набобом, однако за эту привилегию потребовал много денег. Таким образом, Ост-Индская компания фактически перешла в собственность Бенгалии: она взимала налоги, руководила военными отрядами моголов и из торговой организации превратилась в политическое орудие власти. В 1765 году Клайв возвращается назад в Бенгалию уже в должности губернатора и чине главнокомандующего, которого он был удостоен в Англии. Это и был первый камень, заложенный в основание будущей британо-индийской империи.
Центральное управление Нидерландской Ост-Индской компании в Хугли, Бенгалия, 1665 г.
Британские завоевания
Хотя начиная с 1757 года Британская Ост-Индекая компания начала создавать основы государства, ее сотрудники не были готовы к управлению этим государством. Поэтому в Великобритании, начиная с 1767 года, стали раздаваться голоса с призывами национализировать владения в Индии. Когда в 1769-1770 годах голод поставил под угрозу само существование компании, ей пришло на помощь государство. Однако при этом было поставлено условие, что компания постепенно будет передавать свои полномочия британскому правительству. Регулирующий закон от 1773 года, так называемый «Индийский билль», и индийский закон от 1784 года поставили компанию под контроль Парламента. На основании этих законов правительство посадило генерал-губернаторов и, таким образом, создало систему двойного контроля, которая существовала до 1858 года.
Последующий период характеризуется британскими экспансионистскими устремлениями. Это либо заключение договоров о взаимопомощи, либо завоевания. Политика «Договоров о взаимопомощи» привела к образованию на первый взгляд независимых государств, которые управлялись местными вождями. Однако большая часть их власти была передана компании - это, в первую очередь, касалось вопросов военной и внешней политики. Базой «Британской Индии», в основном, были территории, аннексированные в ходе военных действий.
Генерал-губернаторы Уоррен Гастингс, лорд Корнуэлл и Уильям Бентинк делали попытки «успокоить, цивилизовать и улучшить» своих подданных путем реформирования системы образования и правосудия, а также усиления верховенства закона. В судопроизводстве стали использовать английский, и попытки христианизации позволили индийцам отказаться от некоторых социальных и религиозных обычаев.
После успешных военных походов против мизорского султана (1799), маратхов (1818) и сикхов (1845-1848), а также последующего присоединения других областей генерал-губернаторами Далхаузи Каннингом в 1849 году британская оккупация Индии, в основном, завершилась. Почти вся Индия прямо или косвенно управлялась Ост-Индской компанией. С 1851 года начала развиваться инфраструктура страны. Возникли телеграфы и сеть железных дорог, а также улучшенная система орошения. Все это помогло дать работу индийцам и другим народностям. Часть индийцев лояльно относилась к британцам или, по крайней мере, терпела их власть. Однако продолжающаяся аннексия, высокие налоги и опасность утратить собственные культурные традиции вследствие западного влияния заставляли большую часть индийского населения соблюдать дистанцию.
Восстание сипаев 1857 года
10 мая 1857 года вблизи Дели вспыхнул мятеж сипаев, наемных солдат британской армии. Они подняли всеобщее восстание против британцев. Поводом для него явились слухи о том, что солдатскую амуницию обрабатывают с использованием свиного и говяжьего жира, что оскорбляло религиозные чувства мусульман и индусов. Однако столь бурное возмущение, скорее всего, было реакцией на стремительное изменение образа жизни и модернизацию, которую британцы начали насаждать на Ганге.
Кроме того, мусульмане попытались, хотя и безуспешно, возродить династию моголов. Годом позже британцы с помощью лояльных им индийских отрядов подавили мятеж. Вслед за этим перед судом предстал последний правитель из династии моголов Бахадур Шах. Он был осужден и сослан в Бирму. Это был конец империи моголов. Другим следствием мятежа, который явился первой серьезной угрозой британскому господству в Индии, явился роспуск британского правительства Ост-Индской компании и переход функций управления в собственные руки. Индия стала коронной землей, а генерал-губернаторы - вице-королями. Это было начало правления королевы Виктории.
Британское господство и индийский национализм
В 1877 королева Виктория была провозглашена императрицей Индии и пообещала улучшить благосостояние своих подданных, а также управлять ими в соответствии с британскими законами. Однако недоверие к британскому правительству, выраженное восстанием 1857 года, уже глубоко укоренилось в народе. Британцы тоже вели себя обособленно по отношению к индийскому населению. Поэтому Индия викторианской эпохи была расколота: с одной стороны индийцы и англичане, которые держали дистанцию, а на другой стороне - желание тесного сотрудничества в работе и терпимость. Многие реформы XIX столетия позволили индийцам расширить свое участие в политических процессах. Стало возрождаться национальное самосознание, появились надежды на создание собственного правительства. В 1885 году была учреждена партия «Индийский национальный конгресс», которая дала возможность индийцам активно участвовать в жизни государства; был принят «Закон о правительстве Индии» и проведены реформы Морли-Минто от 1909 года, по которым за индийцами признавалось право участия в составлении законов.
Однако в рядах партии стали проявляться и националистические тенденции: в Бенгалии и других местах вооруженные революционеры совершали нападения на британские учреждения и чиновников. В это же время впервые была опробована стратегия массового мирного неповиновения и отказа от любой совместной работы как эффективных форм протеста. В ходе Первой мировой войны, в которой участвовало много индийских солдат, и сразу после нее казалось, что дальнейшее признание прав и конституционные реформы 1917 и 1919 годов неизбежно выльются в самоуправление индийцев. Однако в 1919 году на проявленное сопротивление британцы ответили применением силы: при беспорядках в Амритсаре войсками было убито почти 400 невооруженных индийцев. В ответ на это политические вожди, такие как Махатма Ганди и Джавахарлал Неру, призвали проводить массовые акции протеста, на основе которых зародилось всеобщее движение против британского господства.
История
Первая мировая война и её последствия
В течение войны до 1,4 млн британских и индийских солдат из британской армии в Индии приняли участие в военных действиях по всему миру, сражаясь наравне с солдатами из таких доминионов , как Канада и Австралия . Международная роль Индии возросла. В 1920 году она стала одним из учредителей Лиги Наций, и приняла участие в летних Олимпийских играх 1920 года в Антверпене под названием «Британских Индий». В самой Индии это приводило к требованиям большего самоуправления, особенно среди лидеров Индийского национального конгресса .
В декабре 1919 года был принят Закон о правительстве Индии . Имперский и провинциальные законодательные советы были расширены, и отменено убежище исполнительной власти при прохождении непопулярных законов в виде «официального большинства».
Такие вопросы, как оборона, уголовный розыск, иностранные дела, связь, сбор налогов остались в ведении вице-короля и центрального правительства в Нью-Дели , тогда как здравоохранение, аренда земли, местное самоуправление были переданы в провинции. Такие меры облегчили индийцам возможность участвовать в госслужбе, и получать офицерские должности в армии.
Избирательное право индийцев было расширено на национальном уровне, но число индийцев с правом голоса составило всего лишь 10 % от взрослого мужского населения, причём многие из них были неграмотны. Британские власти занимались манипуляциями; так, больше мест в законодательных советах получали представители деревень, больше симпатизировавшие колониальным властям, чем горожане. Отдельные места резервировались для не-брахманов, землевладельцев, бизнесменов, выпускников колледжей. Согласно принципу «общинного представительства» места резервировались отдельно для мусульман, сикхов, индуистов, индийских христиан, англо-индийцев, проживавших в Индии европейцев, в Имперском и провинциальных законодательных советов.
Также в начале 1946 года прошли новые выборы, на которых Конгресс победил в 8 из 11 провинций. Между ИНК и Мусульманской лигой начались переговоры о разделе Индии . 16 августа 1946 года мусульмане объявили День прямого действия с требованием создания в Британской Индии исламского национального очага. На следующий день в Калькутте начались столкновения между индусами и мусульманами, быстро распространившиеся по всей Индии. В сентябре было назначено новое правительство, в котором премьер-министром стал индус Джавахарлал Неру .
Лейбористское правительство Британии осознало, что страна, истощённая Второй мировой войной, более не имеет ни международной поддержки, ни поддержки местных сил, чтобы далее удерживать власть над Индией, погружающейся в пропасть межобщинных беспорядков. В начале 1947 года Британия объявила о намерении вывести свои силы из Индии не позднее июня 1948 года.
С приближением независимости, столкновения между индусами и мусульманами продолжили обостряться. Новый вице-король, лорд Маунтбеттен , предложил разработать план раздела . В июне 1947 года представители Конгресса, мусульман, общины неприкасаемых, и сикхов согласились на раздел Британской Индии по религиозному принципу. Области с преимущественно индуистским и сикхским населением отходили к новой Индии, с преимущественно мусульманским - к новой стране, Пакистану .
14 августа 1947 года был основан доминион Пакистан , в котором лидер мусульман был назначен генерал-губернатором . На следующий день, 15 августа, Индия была объявлена независимым государством.
Организация
Часть территории субконтинента, находившаяся под непосредственным управлением короны (через генерал-губернатора Индии), именовалась собственно Британской Индией; она делилась на три Президентства - Бомбейское , Мадрасское и Бенгальское . Но основную массу территории представляли «туземные государства» (англ. Native states ), или «княжества » (англ. Princely states ).
Общее количество отдельных индийских княжеств доходило таким образом до нескольких сотен. Британская власть в них была представлена резидентами, однако собственные резиденты насчитывались на 1947 год только в 4 княжествах. Все остальные княжества объединялись вокруг различных региональных подразделений (агентств, резиденств). Формально «туземные княжества» считались независимыми, и управлялись не британцами, а местными индийскими правителями при контроле Британии над армией, иностранными делами и связью; особо значимым правителям полагался пушечный салют при визите в столицу Индии . На момент предоставления Индии независимости княжеств насчитывалось 565.
В целом, система насчитывала три основных уровня - имперское правительство в Лондоне , центральное правительство в Калькутте, и региональные управления. В Лондоне были организованы министерство по делам Индии , и состоявший из 15 человек Совет Индии. Обязательным условием членства в совете было проживание в Индии не менее десяти лет. По большинству текущих вопросов государственный секретарь по делам Индии обычно спрашивал мнения совета. С до 1947 год на этом посту побывало 27 человек.
Главой Индии стал генерал-губернатор в Калькутте, всё чаще называемый вице-королём; этот титул подчеркивал его роль как посредника и представителя Короны перед формально суверенными индийскими княжествами.
С 1861 года, в случае, если правительству Индии требовались новые законы, созывались Законодательные советы из 12 человек, половина - чиновники правительства («официальные»), половина - индусы и местные британцы («неофициальные»). Включение индусов в Законодательные советы, включая Имперский законодательный совет в Калькутте, стало ответом на восстание сипаев, но на эту роль обычно отбирались крупные землевладельцы, представители местной аристократии, зачастую назначаемые за свою лояльность. Этот принцип был далёк от представительства.
Стержнем британского правления стала Индийская гражданская служба.
Восстание 1857 года потрясло британское правление, но не пустило его под откос. Одним из последствий стал роспуск колониальных войск, набранных из мусульман и брахманов Ауда и Агры, ставших ядром восстания, и набор новых войск из сикхов и белуджи , показавших на тот момент свою лояльность.
Согласно переписи 1861 года, британское население Индии состояло всего лишь из 125 945 человек, причём на 41 862 гражданских приходилось 84 083 военных.
Голод и эпидемии
В период прямого правления короны Индия была потрясена рядом вспышек голода и эпидемий. В течение Великого голода 1876-1878 годов погибло от 6,1 до 10,3 млн человек, во время Индийского голода 1899-1900 годов от 1,25 до 10 млн чел. Современные исследования прямо обвиняют в голоде политику Британской короны.
В 1820 году по Индии прокатилась пандемия холеры, начавшаяся в Бенгалии, от неё умерло 10 тыс. британских военных, и бессчётное количество индусов. В период 1817-1860 погибло более 15 млн чел, в период 1865-1917 ещё около 23 млн.
В середине XIX века в Китае началась Третья пандемия чумы , которая прокатилась по всем обитаемым континентам, в одной только Индии убив 10 млн чел.
Британский врач Хавкин , работавший в основном в Индии, впервые разработал вакцины от холеры и бубонной чумы; в 1925 году Чумная лаборатория в Бомбее была переименована в Институт Хавкина. В 1898 году британец Рональд Росс , работавший в Калькутте, окончательно доказал, что комары являются переносчиками малярии. Проведение массовой вакцинации от оспы привело к снижению смертности от этой болезни в Индии в конце XIX века.
В целом, несмотря на голод и эпидемии, население субконтинента выросло со 185 млн в 1800 году до 380 млн в 1941.
Экономические и технологические изменения
Во второй половине XIX века в Индии прошли значительные изменения, связанные с индустриализацией, и тесными связями с Британией. Во многом эти изменения были подготовлены ещё до восстания сипаев 1857 года, но большинство из них произошли после Мятежа, и обычно ассоциируются с прямым правлением Короны. Британцы организовали массовое строительство железных дорог, каналов, мостов, прокладывали телеграфные линии. Основной целью был более быстрый транспорт сырья, в частности, хлопка, к Бомбею и другим портам.
С другой стороны, в Индию доставлялась готовая продукция, произведённая британской промышленностью.
Несмотря на рост инфраструктуры, для индусов создавалось крайне мало рабочих мест, требовавших высокой квалификации. В 1920 году Индия имела четвёртую в мире по величине железнодорожную сеть с 60 летней историей; при этом только 10 % руководящих постов в Индийских Железных дорогах занимали индусы.
Технология вызвала изменения сельскохозяйственной экономики Индии; выросло производство сырья, вывозимого на рынки в другие части света. Многие мелкие земледельцы разорились. Вторая половина XIX века в Индии отмечена вспышками массового голода. Голод случался в Индии неоднократно и раньше, но на этот раз от него погибали десятки миллионов. Многие исследователи возлагают вину за него на политику британской колониальной администрации.
Налоги для большинства населения уменьшались. При 15 % во времена Великих Моголов они дошли до 1 % в конце колониального периода.
Раздел
Во время обеих мировых войн Индия поддержала британские военные усилия, однако нарастающее сопротивление местного населения колонизаторам и ослабление метрополии привели английское правление к краху. Империя оказалась неспособна остановить кампанию гражданского неповиновения, запущенную в 1942 году Махатмой Ганди.
Решение предоставить Индии независимость приводит её к разделу на два основных государства - индуистский Индийский Союз (современная Индия), и мусульманское - доминион Пакистан (территория современных Пакистана и Бангладеш). Ядром двух государств выступили соответственно
Страница 2 из 2
Британская индия
Но уже в 1858 г. английский парламент принял специальный закон об управлении Индией, согласно которому государственная власть в Индии переходила от Ост-Индской компании к английской короне, а вся колониальная администрация ставилась под непосредственный контроль британского парламента и правительства. Создавалось специальное министерство по делам Индии, при котором был образован совещательный Индийский совет из крупных чиновников. Английский генерал-губернатор получил титул вице-короля.
Вместе с тем сохранялось административное деление страны на Британскую Индию, находившуюся под непосредственным колониальным управлением, и княжества, бывшие в вассальной зависимости от английской короны. Имущество упраздненной компании перешло к английскому государству, а ее акционерам за счет индийских налогоплательщиков была выплачена компенсация.
Учтя опыт народного восстания, англичане в 1860-1861 гг. провели реорганизацию колониальной армии, увеличили численность англ. частей по отношению к сипайским. Одновременно проводилась политика умиротворения индийских феодалов; для выходцев из их семей были созданы благоприятные условия продвижения на младшие офицерские должности в армии; поддерживавшим англичан в годы восстания феодалам были розданы конфискованные у мятежных князей земли и денежные пенсии.
Курс на союз с князьями и феодальными землевладельцами - заминдарами стал частью общей политики расширения и укрепления социальной опоры колониального режима. При вице-короле и губернаторах провинций были созданы советы с совещательными функциями (1861 г.), перестроена судебная система по англ. образцу. К кон. 1870-х гг. были окончательно оформлены землевладельческие права помещиков-феодалов; завершилась начатая в 1-й пол. 19 века реформа земельно-налоговых систем.
Укрепление прав наследственной аренды у верхушки арендаторов, превращение этих прав в объект купли-продажи, перевод арендной планы из натуральной формы в денежную способствовали оформлению прослойки зажиточного крестьянства. Во 2-й пол. 19 в. было завершено превращение Индии в аграрно-сырьевой придаток Англии.
Постепенная утрата Англией роли «мастерской мира», усиление германской и французской экспансии в Африке, Юго-Восточной Азии, подрывавшие позиции Англии как ведущей колониальной державы, повысили значение Индии для британской экономики. В 1870-е - нач. 1880-х гг. торговля Англии с Индией увеличилась на 60% (для сравнения, с Германией - всего на 7%).
Главными статьями индийского экспорта были хлопок, шерсть, джут, рис, пшеница, пряности, опиум; его основная часть (например, 80% хлопка) шла в Англию. Индия становилась главным поставщиком продовольствия в Англию; общая стоимость товаров, ежегодно вывозимых из этой страны за последнюю треть 19 в., увеличилась в 3 раза. Возросла и эксплуатация Индии как рынка сбыта. За тот же отрезок времени ввоз английских товаров увеличился в 5 раз.
Основную часть ввоза составляли ткани, металлическая посуда и утварь. В системе колониальной эксплуатации Индии значительная роль принадлежала налоговому бремени. Доходы английского колониального государства в Индии, основным источником которых было прямое и косвенное налогообложение, увеличились за последнюю треть столетия в 2,5 раза.
В эпоху империализма новым методом колониальной эксплуатации Индии стал ввоз английского капитала. Он направлялся на строительство железных дорог, протяженность которых с 1860 по 1890-е гг. выросла с 1,3 тыс. до 25,6 тыс. км; развитие ирригационной системы (оросительные системы строились в районах выращивания экспортных культур), разведение плантаций чая, кофе, каучука, наконец, возведение предприятий фабрично-заводской и горнодобывающей промышленности. Ежегодно английский империализм взимал с Индии огромную колониальную дань - около 100 млн фунтов стерлингов.
Усиленный вывоз из страны сельскохозяйственного сырья привел к специализации отдельных областей по производству различных продуктов земледелия. Складывались монокультурные районы: чая - в Бенгалии и Ассаме, хлопка - в Пенджабе, джута - в Бенгалии. Развитие капитализма в Индии шло двумя параллельными путями: на базе ремесленного производства развивалась капиталистическая мануфактура, на основе которой складывались крупные центры кустарного производства (в кон. 1890-х гг. в Индии в кустарном ткачестве перерабатывалось в 2,5 раза больше хлопчатобумажной пряжи, чем на хлопкоткацких фабриках); второй путь - это возникновение фабрично-заводских предприятий, ведущим центром которых стал Бомбей. Но в крупном фабрично-заводском производстве 2/3 акционерного капитала принадлежало англичанам.
Усиление колониальной эксплуатации стимулировало развитие народных движений. Среди крупнейших отметим крестьянское «Восстание индиго» в Восточной Бенгалии (1859-1862 гг.), восстание бенгальских крестьян в 1872-1873 гг., антифеодальная борьба сикхской секты «намдхари» (принявших имя бога) в 1860-1880-е гг. в Пенджабе, народные выступления в Западной и Южной Индии. В 1860-1870-е гг. в развитых провинциях - Бенгалии и Бомбейской - оформляются буржуазно-помещичьи общественно-политические организации; но либералы выступали против народных движений за сохранение колониального режима.
Внутри национального движения появилось мелкобуржуазное левое крыло, крупнейшим представителем которого был Б. Г. Тилак. Вместе со своими сторонниками Тилак защищал интересы всей индийской национальной буржуазии, считая главной формой борьбы бойкот английских товаров. Проводимая в кон. 1870-х гг. со стороны англичан репрессивная политика не дала результатов, поэтому пришедшие в 1880 г. к власти в Англии либералы стали заигрывать с представителями индийского национализма, которые с нач. 1880-х гг. предприняли попытку создать единую общеиндийскую организацию.
В 1885 г. в Бомбее был созван первый съезд Индийского национального конгресса - политической организации, выражавшей интересы верхушки индийской буржуазии и помещиков-националистов, то есть либерального крыла национального движения. В их программе звучали требования поощрения национальной промышленности, снижения налогов; ИНК стал инициатором организации выставок и конференций, связанных с актуальными вопросами развития экономики Индии. К концу 19 века завершился процесс втягивания Индии в систему мирового капиталистического хозяйства. Начался новый этап колониальной эксплуатации страны, который привел к «пробуждению Азии».
4 238 773 км² (1938) из-за выделения Бирмы в отдельную колонию
История
Первая мировая война и её последствия
В течение войны до 1,4 млн британских и индийских солдат из британской армии в Индии приняли участие в военных действиях по всему миру, сражаясь наравне с солдатами из таких доминионов , как Канада и Австралия . Международная роль Индии возросла. В 1920 году она стала одним из учредителей Лиги Наций, и приняла участие в летних Олимпийских играх 1920 года в Антверпене под названием «Британских Индий». В самой Индии это приводило к требованиям большего самоуправления, особенно среди лидеров Индийского национального конгресса .
Из-за ареста практически всех лидеров Конгресса значительное влияние перешло к Субхасу Босу , покинувшему Конгресс в 1939 году из-за разногласий. Бос начал сотрудничать со странами Оси, стремясь освободить Индию от британцев силой. При поддержке японцев он сформировал так называемую Индийскую национальную армию , набранную в основном из индийских военнопленных, захваченных при падении Сингапура . Японцы основали в оккупированных странах ряд марионеточных правительств, в частности, сделав Боса лидером Временного правительства Азад Хинда («Свободной Индии»). Индийская национальная армия капитулировала при освобождении Сингапура от японцев, а сам Бос вскоре погиб в авиакатастрофе. В конце 1945 года прошли суды над солдатами ИНА, которые, однако, вызвали в Индии массовые беспорядки.
Лейбористское правительство Британии осознало, что страна, истощённая Второй мировой войной, более не имеет ни международной поддержки, ни поддержки местных сил, чтобы далее удерживать власть над Индией, погружающейся в пропасть межобщинных беспорядков. В начале 1947 года Британия объявила о намерении вывести свои силы из Индии не позднее июня 1948 года .
С приближением независимости, столкновения между индусами и мусульманами продолжили обостряться. Новый вице-король, лорд Маунтбеттен , предложил разработать план раздела . В июне 1947 года представители Конгресса, мусульман, общины неприкасаемых, и сикхов согласились на раздел Британской Индии по религиозному принципу. Области с преимущественно индуистским и сикхским населением отходили к новой Индии, с преимущественно мусульманским - к новой стране, Пакистану .
14 августа 1947 года был основан доминион Пакистан , в котором лидер мусульман был назначен генерал-губернатором . На следующий день, 15 августа, Индия была объявлена независимым государством.
Организация
Часть территории субконтинента, находившаяся под непосредственным управлением короны (через генерал-губернатора Индии), именовалась собственно Британской Индией; она делилась на три Президентства - Бомбейское , Мадрасское и Бенгальское . Но основную массу территории представляли «туземные государства» (англ. Native states ), или «княжества » (англ. Princely states ).
Общее количество отдельных индийских княжеств доходило таким образом до нескольких сотен. Британская власть в них была представлена резидентами, однако собственные резиденты насчитывались на 1947 год только в 4 княжествах. Все остальные княжества объединялись вокруг различных региональных подразделений (агентств , резидентств). Формально «туземные княжества» считались независимыми, и управлялись не британцами, а местными индийскими правителями при контроле Британии над армией, иностранными делами и связью; особо значимым правителям полагался пушечный салют при визите в столицу Индии . На момент предоставления Индии независимости княжеств насчитывалось 565.
В целом, система насчитывала три основных уровня - имперское правительство в Лондоне , центральное правительство в Калькутте, и региональные управления. В Лондоне были организованы министерство по делам Индии , и состоявший из 15 человек Совет Индии. Обязательным условием членства в совете было проживание в Индии не менее десяти лет. По большинству текущих вопросов государственный секретарь по делам Индии обычно спрашивал мнения совета. С до 1947 годы на этом посту побывало 27 человек.
Главой Индии стал генерал-губернатор в Калькутте, всё чаще называемый вице-королём; этот титул подчеркивал его роль как посредника и представителя Короны перед формально суверенными индийскими княжествами.
Экономические и технологические изменения
Во второй половине XIX века в Индии прошли значительные изменения, связанные с индустриализацией, и тесными связями с Британией. Во многом эти изменения были подготовлены ещё до восстания сипаев 1857 года , но большинство из них произошли после Мятежа, и обычно ассоциируются с прямым правлением Короны. Британцы организовали массовое строительство железных дорог, каналов, мостов, прокладывали телеграфные линии. Основной целью был более быстрый транспорт сырья, в частности, хлопка, к Бомбею и другим портам.
С другой стороны, в Индию доставлялась готовая продукция, произведённая британской промышленностью.
Несмотря на рост инфраструктуры, для индусов создавалось крайне мало рабочих мест, требовавших высокой квалификации. В 1920 году Индия имела четвёртую в мире по величине железнодорожную сеть с 60 летней историей; при этом только 10 % руководящих постов в Индийских Железных дорогах занимали индусы.
Технология вызвала изменения сельскохозяйственной экономики Индии; выросло производство сырья, вывозимого на рынки в другие части света. Многие мелкие земледельцы разорились. Вторая половина XIX века в Индии отмечена вспышками массового голода. Голод случался в Индии неоднократно и раньше, но на этот раз от него погибали десятки миллионов. Многие исследователи возлагают вину за него на политику британской колониальной администрации.
Налоги для большинства населения уменьшались. При 15 % во времена Великих Моголов они дошли до 1 % в конце колониального периода.
Раздел
Во время обеих мировых войн Индия поддержала британские военные усилия, однако нарастающее сопротивление местного населения колонизаторам и ослабление метрополии привели английское правление к краху. Империя оказалась неспособна остановить кампанию гражданского неповиновения, запущенную в 1942 году Махатмой Ганди.
Решение предоставить Индии независимость приводит её к разделу на два основных государстваː индуистское - Индийский Союз (современная Индия), и мусульманское - Доминион Пакистан (территория современных Пакистана и Бангладеш). Ядром двух государств выступили соответственно Индийский национальный конгресс и Мусульманская лига во главе с Джинной .
Существовавшие на момент завоевания Индии англичанами несколько сотен независимых княжеств были, таким образом, объединены в два государства, а разнообразные титулы их правителей отменены. Раздел бывшей колонии привел к обмену 15 миллионами беженцев, и гибели по меньшей мере 500 тыс. чел. в результате межобщинного насилия.
Особенные трудности вызвало определение идентичности бывшего туземного княжества Джамму и Кашмир . Большинство населения княжества было мусульманами, однако его махараджа Хари Сингх , настаивал на независимости. Результатом стало восстание и война между Индией и Пакистаном .
Напишите отзыв о статье "Британская Индия"
Ссылки
- // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. - СПб. ; [М .] : Тип. т-ва И. В. Сытина , 1911-1915.
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Британская Индия
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c"est un moment que je n"oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d"esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L"avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C"est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей, есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир, [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
Индия накануне британского завоевания
Индия вступила в позднее средневековье, являясь одной из передовых стран. К началу нового времени там были уже развитые товарное производство и обмен. Однако ряд особенностей развития Индии - замкнутые, самодовлеющие деревенские общины, своеобразный характер индийского города, кастовый строй, нашествия иноземных завоевателей, часто стоявших на более низком уровне социально-экономического развития, и т. п. - задержали процесс формирования капиталистического уклада в недрах индийского феодального общества.
Между тем Англия после победы в середине XVII в. буржуазной революции быстро шла по пути капиталистического развития. Экономические законы капитализма толкали английскую власть на путь колониальной экспансии на Востоке, и в частности в Индии.
Глубокий кризис, переживаемый феодальной Индией со второй половины XVIII в., создавал исключительно благоприятную обстановку для вторжения колонизаторов.
Проникновение европейских колонизаторов в Индию
Со второй половины XVIII в. Англия вступила на путь крупных территориальных захватов в Индии. Но проникновение европейских колонизаторов в Индию началось еще с XVI в.
Открыв морской путь в Индию, португальцы захватили несколько баз на Малабарском побережье. Однако они не располагали достаточными силами для того, чтобы продвигаться в глубь страны.
Преобладание португальцев в европейской торговле с Индией было сломлено голландцами, овладевшими ко второй половине XVII в. большинством португальских баз в Индии (кроме Гоа, Диу и Дамана).
В начале XVII в. англичане получили у могольского правительства разрешение основать временную факторию в Сурате, которая позднее была перенесена в Бомбей. Кроме того, с 1640 г. они обосновались в Мадрасе, а в конце века построили на земле, предоставленной им Великим Моголом, укрепленный город Калькутту. Для управления своими опорными пунктами в разных районах Индостана англичане образовали три президентства: Мадрасское, Бомбейское и Бенгальское.
В последней трети XVII в. в Индии появились французы, центром деятельности которых стал Пондишери (Путтуччери). В Бенгалии они располагали укрепленной факторией Чандер-нагор.
На путь колониальной политики в Индии стали и другие европейские государства. Несколько факторий было основано датчанами. Делали попытки развернуть свою деятельность шведы и австрийцы.
Колониальная политика европейских держав осуществлялась через соответствующие Ост-Индские компании. Вслед за голландской были основаны английская (начало XVII в.) и французская (вторая половина XVII в.) Ост-Индские компании, пользовавшиеся в своих странах монопольным правом на торговлю с Востоком. Располагая сетью укрепленных баз на побережье Индии и создавая в глубинных пунктах страны торговые фактории, они скупали нужные им индийские товары, продавая их в Европе по монопольно высоким ценам.
Англо-французская борьба в Индии
В середине XVIII в. деятельность европейских колонизаторов в Индии приобрела новые черты. Сначала французы, а, затем и англичане начали использовать внутреннюю борьбу в Индии в интересах своей колониальной агрессии.
Создавая вооруженные силы для осуществления территориальных захватов и борьбы с англичанами, генерал-губернатор французских владений в Индии Дюплекс, подобно голландцам в Индонезии, сформировал под командованием французских офицеров воинские части из наемных солдат-индийцев (сипаев), вооруженные и обученные на европейский лад. Пользуясь борьбой различных индийских государств и княжеств, французы предлагали некоторым князьям взять на себя защиту их княжеств путем размещения на их территории своего «вспомогательного войска». Князь же должен был субсидировать это войско и согласовывать свою внешнюю политику с французской Ост-Индской компанией. Французам удалось в 40-х годах XVIII в. подчинить себе путем заключения таких «субсидиарных договоров» крупное княжество Хайдарабад и соседнее с ним - Карнатик (Карнатака).
Англия не желала мириться с угрозой французского преобладания в Индии. Англичане стали создавать сипайские части и активно вмешиваться в борьбу индийских феодальных правителей. В дальнейшем Англия обладала рядом преимуществ над феодально-абсолютистской Францией. В частности, в отличие от французских властей в Индии английские получали активную поддержку метрополии.
Во время войны за «австрийское наследство» (1740-1748) военные действия между Англией и Францией развернулись и в Индии, где они продолжались до 1754 г. Французы были серьезно потеснены, но окончательный исход англо-французской борьбы в Индии был решен Семилетней войной (1756-1763). Франция сохранила за собой только Пондишери и четыре других города на индийском побережье. Англия же смогла к этому времени осуществить крупные территориальные захваты.
Английские колониальные захваты в Индии во второй половине XVIII в.
Главными базами и центрами английской Ост-Индской компании были Калькутта, Мадрас и Бомбей. Примыкавшее к Мадрасу княжество Карнатик, населенное тамилами, уже стало вассалом компании. Большую активность развивала компания в Бенгалии. Она имела здесь 150 складов и 15 крупных факторий.
Понимая растущую опасность со стороны английских колонизаторов, молодой бенгальский наваб Сирадж-уд-Доуле, вступивший на престол в 1756 г., начал военные действия против них и захватил Калькутту.
Роберт Клайв, командовавший десантными войсками, решил закрепить этот первый успех. Он вошел в сговор с враждебной Сирадж-уд-Доуле феодальной группировкой. Был заключен официальный договор с влиятельным вельможей, военачальником наваба Мир Джафаром, который обещал свою помощь и содействие во время подготовлявшегося англичанами наступления. Англичане, в свою очередь, обещали помочь Мир Джафару стать навабом Бенгалии. Действия Клайва были одним из звеньев продолжавшейся англо-французской борьбы, ибо Сирадж-уд-Доуле опирался на поддержку французов.
Войска Клайва, состоявшие из 800 европейцев и 2200 сипаев, выступили в поход. Летом 1757 г. при Плесси произошло решающее сражение с 70-тысячной армией Бенгалии. На его исходе сказались преимущества англичан в артиллерии и предательство Мир Джафара, командовавшего основными силами наваба. Бенгальская армия потерпела поражение. Сирадж-уд-Доуле попал в руки англичан и был казнен. Навабом стал Мир Джафар, а фактическим хозяином Бенгалии - Ост-Индская компания. Столица Бенгалии Муршидабад была ограблена, а государственная казна захвачена англичанами. Эта бандитская операция дала компании свыше 37 млн. ф. ст.; кроме того, ее высшие служащие во главе с Клайвом прикарманили 21 млн. ф. ст. Наваб Бенгалии стал марионеткой компании. Началось систематическое разграбление богатой страны.
Через некоторое время англичане отстранили от власти Мир Джафара и за круглую сумму передали навабский престол другому претенденту - Мир Касиму. Усилив налоговый гнет и быстро выполнив благодаря этому свои финансовые обязательства перед Ост-Индской компанией, новый наваб попытался затем ограничить британский контроль над Бенгалией. Это привело в 1763 г. к военному столкновению. Войска Мир Касима поддержало население. Но они были оттеснены англичанами в Ауд. Здесь между навабами Бенгалии и Ауда был заключен союз, к которому присоединился и бежавший сюда после битвы при Панипате Великий Могол Шах Алам II. Однако в 1764 г. в решающей битве при Буксаре эта антианглийская коалиция потерпела поражение. Колонизаторы закрепили свою власть в обширной области нижнего течения Ганга.
Часть территорий, захваченных в результате победы при Буксаре, Ост-Индская компания передала своему пленнику Щах Аламу II, которого англичане по-прежнему признавали императором. В свою очередь, могольский император подписал указ, передавший компании право собирать ренту-налог в Бенгалии. ,Поначалу сохранялись старые сборщики и старая система сбора налога, который теперь поступал, однако, в казну Ост-Индской компании. Но вскоре колонизаторы создали свой аппарат управления. Бенгалия полностью перешла под власть английских колонизаторов. В зависимое от англичан княжество превратился после битвы при Буксаре и Ауд. На юге Индостана их вассалом стало крупное княжество Хайдарабад.
К тому времени главными противниками колонизаторов на юге Индостана, да и на всем полуострове, были маратхская конфедерация и усилившееся южноиндийское государство Майсур.
Правитель Майсура Хайдар Али (1761-1782), опираясь на населенную народом каннара центральную часть княжества, создал сильную и боеспособную армию, обученную при участии европейских (главным образом французских) " офицеров. Вначале Хайдар Али видел в англичанах лишь одного из участников (наряду с маратхами и Хайдарабадом) борьбы за гегемонию в Южной Индии. После первой войны с англичанами (1767- 1769) Хайдар Али даже пошел на заключение оборонительного союза между Майсуром и Ост-Индской компанией. Но во вспыхнувшей вскоре войне между Майсуром и маратхами англичане не поддержали своего союзника. Под влиянием этого, а также учитывая общую обстановку, Хайдар Али стал рассматривать англичан как главного врага Майсура и пытался объединить феодальные государства Индии против их общего врага. К этому времени усилилось английское вмешательство в маратхские дела. Английские власти » Бомбее пытались возвести своего ставленника на трон пешвы, нр встретили сильное сопротивление. Завязёлась англо-маратхская война. Хайдар Али пошел на мир и сближение с маратхами, а к началу второй англо-май-сурской войны (1780-^1784) Майсур, маратхи и Хайдарабад заключили союз против англичан.
Англичане попали в трудное положение. Одновременно с военными действиями в Индии Англии приходилось вести войну с восставшими колониями Северной Америки, а также с Францией, Испанией и Голландией. Но британские колонизаторы умело использовали противоречия» между индийскими феодалами. Они склонили на свою сторону сильнейшее маратхское княжество Гвалияр, поддержав притязания гвалиярского махараджи на район Дели, и при его посредничестве заключили сепаратный мир с маратхской конфедерацией. По договору 1782 г. Ост-Индская компания даже несколько расширила свои владения в районе Бомбея.
Майсур еще два года продолжал борьбу в одиночку, после чего вынужден был пойти на соглашение с англичанами. Англо-майсурский договор 1784 г. признавал за сторонами их довоенные владения. Но это означало укрепление позиций Ост-Индской компании и отказ Майсура от борьбы за гегемонию в Южной Индии. Если до этого целью Майсура было изгнание англичан из Индостана, то теперь на первый план выдвинулась задача сохранения Майсуром собственной целостности и независимости.
Еще во время войны Хайдар Али умер, и престол Майсура перешел к его сыну Типу Султану, непримиримому врагу британских колонизаторов. Типу проповедовал идею «священной войны» против англичан, посылал своих эмиссаров к Великому Моголу и во многие княжества Индии с призывом объединить силы. Он стремился получить поддержку от революционной Франции, направил миссию в Турцию.
Англичане видели в Типу опасного противника. Дипломатия Ост-Индской компании стремилась изолировать Майсур от других индийских государств. В 1790 г., заручившись поддержкой маратхских княжеств и вассального Хайдарабада, англичане начали третью войну против Майсура. Несмотря на большой перевес сил союзников, армия Майсура, возглавляемая Типу Султаном, стоикр„сопротивлялась. Но в 1792 г. Типу вынужден был принять условия мира, по которому к Ост-Индской компании и ее союзникам отходила половина территории Майсура.
В 1799 г. англичане, собрав крупные военные силы, вновь напали на Майсур. После жесточайшей артиллерийской бомбардировки они штурмом взяли его столицу Серингапатам. Типу Султан пал в бою. Передав часть майсурской территории Хайдарабаду, англичане превратили оставшуюся область в вассальное княжество, посадив на престол своего ставленника.
Народ каннара полностью потерял независимость и был искусственно расчленен между владениями Ост-Индской компании и двумя ее вассальными княжествами - Хайдарабадом и урезанным Майсуром.
Таким образом, в результате колониальных войн во второй половине XVIII в. богатейшие области Индостана - Бенгалия с примыкающими к ней Бихаром, Ориссой и Аудом и вся Южная Индия - превратились в английскую колонию.
Колониальная эксплуатация народов Индии
В XVIII в. колониальная эксплуатация народов Индии осуществлялась методами, свойственными периоду первоначального накопления капитала. С самого начала английскую колониальную политику в Индии проводила созданная крупными британскими купцами и пользовавшаяся монополией на торговлю Англии с Востоком Ост-Индская компания. Завоевание Индии также осуществлялось торгово-административным аппаратом и вооруженными силами Ост-Индской компании.
Но колониальная политика и особенно территориальные захваты в Индии никогда не были частным делом одних только пайщиков Ост-Индской компании. За спиной компании стояли правящие классы Англии и английское правительство. При этом внутри правящего класса Англии шла упорная борьба за влияние на английскую администрацию в Индии и распределение награбленных там богатств. Пайщики компании и связанные с ними круги стремились сохранить свою монополию. Другие группировки господствующего класса в собственных интересах боролись за расширение правительственного контроля над деятельностью компании.
В 1773 г. английский парламент принял закон об управлении Индией, по которому губернатор компании в Калькутте становился генерал-губернатором всех английских владений в Индии с подчинением ему губернаторов Мадраса и Бомбея. Правительство назначало членов совета при генерал-губернаторе. Во владениях Ост-Индской компании учреждался английский верховный суд. По закону 1784 г. в Лондоне создавался назначаемый королем Контрольный совет по делам Индии, председатель которого являлся членом британского кабинета. Совет должен был контролировать деятельность Ост-Индской компании и определять британскую колониальную политику в Индии. Одновременно сохранялся Совет директоров, избираемый пайщиками компании. Эта система «двойственного управления» позволяла английскому правительству расширять экспансию в Индостане и влиять на управление владениями Ост-Индской компании.
Административный колониальный аппарат Ост-Индской компании в сочетании с соответствующими феодальными учреждениями вассальных княжеств образовал политическую надстройку, помогавшую британской власти осуществлять колониальную эксплуатацию народов Индостана.
Основным орудием их ограбления были налоги. В захваченных областях рента-налог стала поступать компании. Значительная часть ренты-налога, взимаемой в вассальных княжествах, также разными путями попадала к англичанам. Важным источником доходов была монополия Ост-Индской компании на добычу соли и торговлю ею. Соль продавалась по очень высокой цене.
Поступления от налогов, собираемых с чудовищной жестокостью, и соляной монополии дополнялись суммами, добываемыми открытым грабежом вроде захвата Клайвом бенгальской казны и иных «подвигов» аналогичного характера. Компания насильственно прикрепляла десятки тысяч индийских ткачей и других ремесленников к своим факториям, широко применяя принудительный труд. Один из британских купцов писал: «Англичане со своими индийскими агентами произвольно решают, какое количество товаров должен поставить каждый ремесленник и по какой цене... Согласие бедного ткача, вообще говоря, не считается необходимым».
Кроме того, немалые доходы извлекали компании и ее служащие из грабительской торговли и спекуляции. Богатства, награбленные в Индии, явились одним из источников капиталов, при помощи которых создавалась английская промышленность.
Английскую колониальную политику олицетворяли руководители британской колониальной администрации, жестокие и бесчеловечные, лишенные чести и совести рыцари наживы.
Одной из таких колоритных фигур был Роберт Клайв - выходец из мелкодворянской семьи, сначала писец, а затем офицер в войсках компании. Разбогатев во время грабительских походов, он купил себе место в палате общин английского парламента, а затем, получив титул лорда, был назначен губернатором Бенгалии. Его деятельность сопровождалась такими хищениями и злоупотреблениями, что в 1773 г. Клайв предстал перед судом английского парламента. Во время суда он заявил об ограблении Муршидабада: «Богатый город был у моих ног, могущественное государство было в моей власти, мне одному были открыты подвалы сокровищницы, заполненной слитками золота и серебра, драгоценными камнями. Я взял всего 200 тыс. ф. ст. Джентльмены, до сих пор я не перестаю удивляться собственной скромности!» Палата признала, что Клайв совершил ряд преступлений, но отметила при этом, что «Роберт лорд Клайв оказал великие и достойные услуги Англии».
Клайва сменил другой колониальный разбойник - Уоррен Хейстингс, назначенный первым генерал-губернатором всех британских владений в Индии. Этот спекулянт и взяточник тоже в конце концов предстал перед судом парламента. Процесс Хей-стингса, продолжавшийся с 1788 по 1795 г., вскрыл чудовищные преступления английских колонизаторов против народов Индии. Однако главный преступник Хейстингс был оправдан. Причины такого решения правильно указал один английский историк, писавший: «До тех пор, пока мы прочно владеем богатством и территорией Индии, завоеванной кровью и обманом, до тех пор, пока мы присваиваем и удерживаем сами плоды грабежа, бессмысленно и чудовищно клеймить Хейстингса насильником и убийцей».
Результаты захвата Индии колонизаторами
Бенгалия и другие области, захваченные англичанами, подвергались беспощадному ограблению, вконец подорвавшему их экономику. Приход колонизаторов означал резкое усиление феодальной эксплуатации крестьянства. Значительно увеличились размеры ренты-налога. Если в первые годы правления компании в Бенгалии сумма налога составляла около 1,5 млн. ф. ст., то через десять лет она достигла 2,8 млн., а в 1793 г. составила 3,4 млн. Крестьяне и ремесленники разорялись, сокращались посевные площади. Уже через несколько лет английского господства хозяйство Бенгалии было разорено. Наступил голод, в результате которого погибло около 10 млн. человек - почти половина тогдашнего населения Бенгалии.
Даже английский генерал-губернатор Корнуоллис писал в 1789 г. в своем отчете: «Я могу смело утверждать, что 1/3 территории, принадлежащей компании в Индостане, представляет собой сейчас джунгли, населенные только дикими зверями».
Один из ораторов заявил в английском парламенте: «Если бы нас выгнали из Индии сегодня, то можно было бы только сказать, что этой страной в течение бесславного периода нашего господства владели люди, мало чем отличающиеся от орангутангов или тигров».
Подрывая экономику Индии, английские колонизаторы уничтожали и те спорадические ростки новых экономических отношений, которые формировались в индийском обществе. Английское завоевание, превращая Индостан в бесправную колонию, закрепляло господство феодальных пережитков в его экономике, экономическую и культурную отсталость его народов.
